Школьная тетрадь в линейку Делила мир на две части. Строгие молчаливые строки Не позволяли буквам падать. А буквы нуждались в присмотре. Не обученные хорошим манерам, Они валились то и дело набок И набегали одна на другую. На полях же неспешно и чинно Расхаживали учительские пометки В красных полицейских мундирах, Выведенных с правильным нажимом. Неровно! Небрежно! Грязно! Все переписать! Тройка! — Покрикивали тетрадные постовые. А в окно било свободное солнце. Школьная тетрадь в клетку Заключала мир за решетку. А гордые непокорные цифры Лезли друг другу на плечи И складывались в столбики, чтобы Выбраться на желанную волю. Где нет умножения таблицы. Где можно на ноль делиться. Но учительские набегали вопросы И загоняли цифры обратно Маршировать по тесной странице. Дважды два чтобы было четыре, А не пять или шесть или восемь. И за ними недовольной гусыней Являлась жирная двойка. А в окно бил свободный ветер. С тех пор прошло уже лет триста. На столе лежит белый и чистый Листок нелинованной бумаги. Белой и чистой свободы. Я не буду чертить на нем линии. Отказываюсь покрывать его сеткой. Как ребенок, я солнце рисую И ветер, летающий птицей. Я выписываю буквы по кругу. Пусть сегодня им будет праздник. Вверх тормашками цифры ставлю. Пусть кубарем сыплются в небо. Что-то ласково шепчет дождик. И в окошечко за мной наблюдает В белом и чистом халате Санитар небритый и добрый. Игорь Силантьев